«Ненавижу 8 Марта. Детей в школах заставляют учить стихи про маму: “Моя мама лучшая на свете”. А какая она лучшая, если все вот так?» — спрашивает меня волонтер фонда «Банк еды “Русь”». «Вот так» — это как у Шариповых. Мы приехали к семье домой в небольшой поселок Поддубный Тульской области — привезли еду. Два года назад мать бросила десятерых детей и ушла. Но у них есть папа. Он работает кассиром в «Пятерочке», делает в доме ремонт и обещает, что через два года все наконец-то будет хорошо. А дети говорят, что у них уже все хорошо
Что-то чистое и красивое
Мирзоали (знакомые зовут его Миша) приехал в Россию на заработки в 2006 году. Ему было 25 лет. В Таджикистане он получил профильное образование — электрогазосварщик, но работу найти не смог. А в Москве ее было завались, правда, требовалось гражданство. Миша мыкался в поисках вариантов, хватался за подработки, и однажды в Тульской области его познакомили с Таней. Она была из деревни, работала у частников — делала лотки для яиц. Молоденькая, симпатичная, Таня легко сходилась с людьми. Но, правда, выпивала.
Мирзоали ее пожалел. Пожалел за надлом в глазах, за общую неустроенность — и за штаны. На улице стояло жаркое лето, а Таня пришла к нему на второе свидание в общежитие в засаленных теплых брюках. Пока она жаловалась на жизнь, Миша все смотрел на эти брюки и мечтал их поменять на что-то чистое и красивое. Таня осталась на ночь, а наутро Миша ей сказал:
— Если хочешь, будем жить вместе, но с двумя условиями: из мужчин у тебя остаюсь только я. А вот этого, — он посмотрел на пивные бутылки на столе, — в нашем доме не будет.
— Но у меня есть ребенок, — тихо сказала Таня. — Андрюша. Ему семь месяцев.
— Дети — это всегда хорошо, — улыбнулся Мирзоали. — Значит, будем жить как семья, по-настоящему.
И они жили по-настоящему. Четырнадцать лет. У них родилось девять детей.
Чтобы прокормить свой детский сад, Мирзоали пропадал на работе. Таня занималась домом и детьми. В ее соцсетях до сих пор можно увидеть картинки: то она сидит в розовом в ромашку халате за рулем, то копошится в рабочей форме во дворе, то вывезла детей на праздник в поселок.
Мирзоали говорит: «У нас все было хорошо». И может, и оставалось бы хорошо, если бы он не захотел сделать еще лучше.
«Домой не приходи. Нашла другого»
Мирзоали придумал план: год-два он поработает в Москве, накопит денег. А потом вернется, и они купят другой дом — с большим участком и газом.
Дом купили раньше — через четыре месяца. Была срочная продажа, его отдавали дешевле. Семья влезла в долги, Мирзоали снова улетел на московскую вахту. Таня тоже вышла на работу.
Миша приезжал домой нечасто. Когда возвращался, хватался за дела. И вот тогда, в сентябре 2021 года, он приехал в отпуск и тоже сразу пошел в огород. Копали с Таней картошку. Но работа не шла: Мирзоали шатало, у него темнело в глазах. Пришлось вызывать скорую.
У него опухла половина лица. Врачи сказали, что это запущенный гайморит, и оставили в больнице. Отпуск Миша провел там, а за два дня до выписки от Тани пришло сообщение: «Домой не приходи. Нашла другого».
Мирзоали, прочитав это, подумал, что у него галлюцинации. Позвонил знакомому, обтекаемо спросил, знает ли он что. Тот ответил: «Так весь поселок, кроме тебя, знает».
Миша забрал вещи и уехал в Москву. Надеялся, что Таня одумается — все же у них десять детей. Ради них надо жить дальше.
Жена одумалась, но разбитая чашка все-таки не склеилась. Знакомые все чаще звонили Мирзоали: «Дети твои одни, неухоженные, брошенные, бегают по деревне, Таня снова начала пить». Он срывался, приезжал, наводил порядок и снова уезжал — кредит никуда не денешь. Но ноябрьской ночью в 2022-м младшую дочку Шариповых на улице подобрал знакомый таксист. Она шла одна в маечке и трусиках, босиком по раскисшей дороге. И плакала. Миша вернулся домой.
В марте 2023 года он официально стал отцом-одиночкой. Таню ограничили в правах на детей. В бывшем доме она не появляется: по слухам, уехала в Москву.
Про доверие и любовь
Теперь Мирзоали — местная знаменитость: самый многодетный отец-одиночка на всю Тульскую область. Спит по пять часов в сутки, работает два через два кассиром в «Пятерочке» и бегает с бумажками по кабинетам — пытается поскорее вернуть домой старшую дочь, которая сейчас в детском доме.
Когда Мирзоали познакомился с Таней, у нее был фиктивный брак с мужчиной из Таджикистана. Поэтому первая дочь Шарипова автоматически записана на другого. Теперь Мирзоали надо доказать, что Дилерам — его дочка. Сейчас ей 14 лет, в последние годы девочка замещала малышам маму. Кормила, пеленала, качала. Поэтому младшие очень скучают по ней и на каждый звук во дворе бегут проверять, пришла ли Диля.
Звуков во дворе сейчас много: Мирзоали наконец-то взялся за ремонт. Старшие сыновья, Андрей и Жорик, на подхвате: учатся мешать раствор, класть кирпичи, на них еще и 11 овечек. Дочки ведут хозяйство и следят за малышней, а два огорода — это уже забота всей семьи. Благодаря общим усилиям прошлой осенью погреб завалили картошкой.
Продуктами семье помогает благотворительный фонд «Банк еды “Русь”», с координатором которого, Анной Шлеевой, мы и приехали в Поддубный. Фея Аня на этот раз привезла три сумки: масло, макароны, консервы, большой набор сладостей и выпечки. Я ожидала, что вокруг гостинцев начнется ажиотаж, но нет. Дети спокойно ждали, пока мы договорим, и только после приглашения потянулись к шоколаду.
«Они очень воспитанные, — шепнула Аня. — Ценят любую заботу и за все благодарят».
Мирзоали покраснел и добавил: «Когда они ко мне в магазин приходят, их и не слышно. Люди спрашивают: “Ты с детьми или один?” Но они знают, как надо себя вести. И не хотят, чтобы у нас были проблемы».
Потом мы садимся фотографироваться. Малыши жмутся к отцу, как будто соревнуются, кому больше достанется любви. Мирзоали сгребает их в кучу: девочек сажает на колени, мальчишки встают рядом. Потом самая маленькая оборачивается и тревожно спрашивает шепотом: «Папа, ты не уедешь?»
«Нет! — смеется Мирзоали. — Нет».
Когда я спрашиваю, какой папа, наперебой отвечают: добрый, вкусно готовит, любит устраивать праздники и звать гостей. На 8 Марта ходил к старшей дочери в школу, чтобы ее поддержать. Когда Мастура читала стихотворение, постоянно смотрела на отца, а он показывал глазами: «Давай-давай! Молодец! Не теряйся». Хотя в том стихотворении сложно было не потеряться: там были очень тяжелые для девочки слова — про маму, про доверие, про любовь.
* * *
Обратно мы с Аней ехали, как прибитые пыльным мешком. Потом обе заговорили: о том, какой жестокой к детям бывает судьба, о ремонте Мирзоали, о том, что для них можно сделать. И о работе банка еды «Русь»: Аня пришла сюда в трудный период — вначале за помощью, как многодетная мать, а потом, когда встала на ноги, сама стала развозить нуждающимся продукты. В одном Узловском районе она теперь курирует 12 семей. По всей России людей, нуждающихся в такой помощи, тысячи. Для них, как и для детей Мирзоали, пакет лапши, банка консервов и шоколадка — это не знак внимания, а вопрос выживания.
Когда смотришь в их глаза, внутри что-то обрывается. Хочется хоть чем-то помочь. Из самого быстрого — сделать пожертвование в пользу банка еды «Русь». Благодаря этим деньгам кто-то съест на ужин кашу на молоке — и ляжет спать сытым, а возможно, даже счастливым.
