К моему приходу Света записала свою историю в потертой клетчатой тетради: один родственник умер от алкоголизма, второй повесился, там ее обманули, здесь кинули, ребенок родился недоношенный и больной.
— Света, а счастливые моменты за твои тридцать восемь лет были? — спрашиваю.
— Не знаю… Наверное, нет.
— А рождение сына?
— Сын — да, — соглашается Света и вдруг вспоминает, когда она была безусловно счастлива. Во время родов, когда чуть не умерла. Ей вкололи наркоз, и Света почувствовала, как отделилась от измученного тела и полетела. Вначале по белому лабиринту, потом попала в белый коридор. И в этом полете она была так счастлива, так спокойна и свободна, что отдала бы все на свете, чтобы не возвращаться. Но
Детство, отрочество, в людях
Почерк у Светы разборчивый, но неровный — это потому, что Света плохо видит. Проблемы со зрением были уже в раннем детстве, но родители девочки бесконечно пили и дрались. И пятеро детей выживали как умели. Света ходила в школу без очков — на доске почти ничего не видела, старалась больше помалкивать и «не отсвечивать», но даже при таких раскладах ей «прилетало». Дома прилетало тоже — когда был особенно буйный день, дети прятались у соседей. Им Света отводит в своем сочинении целый абзац — кормили, одевали, принимали на ночлег, а Свету даже покрестили, чтобы Бог спасал, когда соседей рядом не будет.
В одиннадцать лет Света сбежала из дома. Перед этим мама послала ее за водкой, а Света отказалась идти: ей уж было мучительно стыдно за маму и водку. Тогда родительница схватила дочку за голову и несколько раз хорошенько приложила. Света убежала жить к сестре и потом еще четыре года кочевала по старшим сестрам, которые тоже ушли из семьи.
С малолетства Света поняла, что еду можно заработать. И работала: полола людям огороды, собирала на терриконах, среди отработанной породы, уголь и сдавала скупщикам.
«Школу я старалась не пропускать. Ничего там не понимала почти
На заработки терриконцев пригласил заезжий барыга — желающих собрали в автобус и повезли на три месяца в Краснодарский край на сбор лука и огурцов. Свете уже было пятнадцать лет, и она впервые выезжала за пределы Луганской области. Все было чужое, непривычное, непонятное. Казалось, что ни скажи, куда ни наступи, все будет неправильно. Поэтому она решила никого не раздражать и слушать старших. Сказали «отдай паспорт» — отдала. Сказали «работай, пока не отпустим» — как бы ни было плохо, работала. Жила в палатке на поле, ела кашу и овощной суп. Терпела холод и приставания хозяина. Пряталась, когда новоиспеченная подруга приехала за ней с мужчинами и зазывала «обслуживать клиентов» в гостинице.
Так и перетерпела весь сезон. Денег заплатили в разы меньше, чем было обещано.
Дома Свету тоже не ждали. Мать все так же пила и скоро попросила освободить помещение. Света снова скиталась по людям. Пожила с одним шахтером, недолго и не очень счастливо. А потом подруга познакомила ее по телефону с парнем. Парня звали Володя — они разговаривали, разговаривали, а потом он стал ей помогать. Присылал на дом мясо и рыбу, беспокоился о ней. И Свете даже казалось, что любил.
— Он сидел в тюрьме. Я, когда началось знакомство, не знала, что он из тюрьмы со мной разговаривает. Но подруга говорила: в тюрьму попадают и хорошие, он хороший, попробуй.
— Что он совершил?
— Убийство. Говорил, что они пили в одном доме: проснулся — а человек уже умер… Я Володьке передачки возила. Когда он вышел, мы стали жить вместе — люди отдали нам дом. Вначале жили хорошо, он даже работал, а потом начал пить. У него были проблемы: он гражданин Киргизии, документы потерял и не смог восстановить. Поэтому и работы хорошей не было.
А у Светы была — на угольной обогатительной фабрике. Когда она забеременела, перешла на «кнопку». Это когда сидишь и нажимаешь кнопку, а машина грузит уголь. Но уголь иногда высыпался — и Свете приходилось брать лопату и подгружать. В тот день она так поработала, потом вернулась домой, начала печь пирожки, а ночью ее увезли на скорой. Тогда у нее и случилось два счастливых события: Света на пороге смерти узнала, что такое счастье, и у нее родился сын.
Побег и смерть мужа
В 2014 году в Луганск пришла война. Влад, сын Светы, который весь разговор просидел в телефоне, на слове «война» вдруг оторвался и жарко заговорил — как рядом с домом «бахало», как папа пьяно усмехался, а мама ходила из угла в угол и говорила: «Надо уезжать, надо уезжать». Но ехать было некуда, поэтому ходила она так до самой зимы. А потом, когда начали погибать под обстрелами знакомые, бросила в сумку первое, что попалось, взяла сына и побежала. Муж тоже собрался с ними, но документов у него не было, поэтому на границе его задержали.
Дело было под новогодние праздники. Света с сыном (ему тогда было три года) приехала в Ростов, на ж/д вокзал.
«На следующий день мы добрались до лагеря беженцев под Таганрогом, помогла нам дорожная полиция. В лагере выделили комнату, и год мы жили там. Ребенок был маленький, на работу я выйти не могла, но начала заниматься бисероплетением — надеялась
Пил он все больше и больше, допился до цирроза — два месяца истекал кровью. В больницу его не брали, и даже скорая не приезжала — документов потому что нет. Смотреть на то, как он умирает, не было сил. И ребенок же все это видел, соседи возмущались, что рядом такой больной, — я все это мыла, выносила. Ходила везде, просила помощи — ничего. А потом один умный человек мне подсказал: вы когда в скорую будете звонить, скажите, что пожалуетесь в прокуратуру. Я так и сделала — они приехали, забрали его, но он уже был совсем плохой и в тот же день, к вечеру, умер».
За спасительной стеной
Света осталась с сыном одна. Водила его на помывку полов и на все свои подработки. Потом нашлась добрая женщина Люба, начальница Светы. Она стала забирать Влада к себе — раз взяла, два, а потом мальчик стал жить на два дома. Света же работает теперь на кассе сетевого магазина и мастером чистоты.
На разговор со мной она выкроила пару часов. Полчаса выкроил Влад — потом убежал к тете Любе делать уроки. Там у него друзья и сытая, правильная жизнь, которой он раньше не видел.
«Он у меня сложный, — объясняет Света. — Пережил войну, смерть отца. У нас до одиннадцати лет было много проблем со здоровьем. Сейчас начались проблемы с поведением — ходим к психологу. Надеюсь, перерастет. Я же его плохому не учу, не должен он делать плохое…»
Эта надежда держит Свету на плаву. И вера в добрых людей, которых судьба ей подбрасывает, когда кажется, до края уже полшага: парень-курсант на вокзале в Ростове, Люба в Таганроге, подруги из беженцев, подруги с работы. И Фонд продовольствия «Русь». О Фонде Света узнала, когда собирала в своем магазине продукты для нуждающихся.
Крупы, макароны, печенье и карточки, которые «Русь» выдает нуждающимся по всей России, — это вроде бы не так много. Но Света хорошо помнит чувство голода: голодно было дома, когда мама уходила в запой; голодно было, когда они бежали от войны; и даже теперь время от времени, когда надо заплатить за квартиру или купить сыну лекарства, приходится экономить каждую копейку.
Света умеет экономить и работать за двоих. И обращается в «Русь», только когда прижмет. Таких, как Света, у Фонда очень много. В прошлом, 2021 году Фонд передал нуждающимся 6,5 млн кг продуктов. Если представить эти килограммы в пакетах гречки, то можно выстроить километровую стену. И опираться на нее, и прятаться за ней в самые трудные времена.
В этом году количество нуждающихся выросло в разы. И Света согласилась рассказать свою историю для того, чтобы собрать побольше «кирпичей» для этой стены — килограммов гречки, масла, макарон и денег, которые можно будет положить на продуктовые карточки. Если бы у Светы были такие карточки, возможно, ей не пришлось бы работать на сборке угля, полоть чужие огороды и жаться к брезенту палатки на луковых плантациях. И возможно, на вопрос о счастливых днях она бы
